Это произошло у нас на даче, когда родители куда-то уехали. Помню, я всю ночь бегала по дому как сумасшедшая и чувствовала невероятный подъем сил – казалось, могла выучить наизусть целую книгу или запомнить большую поэму.Прошло полгода, и я почти забыла об этом эпизоде. Во всяком случае, к наркотикам не возвращалась. Мама, конечно же, ни о чем не догадывалась, ведь я была очень чистенькой, хорошенькой девочкой. Училась в одиннадцатом классе, никаких проблем никому не доставляла.Как-то летом мы гуляли с подругой. Неожиданно к нам подъехали мои старые знакомые, бандезы – молодые бандитики. Стали болтать о всякой ерунде, потом речь зашла о наркотиках. И вдруг один из них предложил мне втереться. Я стала отказываться. Они – описывать кайф от опиума. Я призналась, что боюсь уколов. Они пообещали все сделать аккуратно и совершенно безболезненно. В общем, уговорили. Я втерлась, но с первого раза ничего не поняла. Зато наутро, когда проснулась, почувствовала себя... как бы заново рожденной. Мне было так хорошо, свежо и светло, что я даже подумала: «Блин, наверное, сегодня в меня вселилась чья-то душа».Мы протусовались целое лето: им было хорошо со мной, потому что я нормальный раскованный человек. Откровенно говоря, у меня даже ни с кем из этих ребят не было секса. Опиумом (или чернягой) кололась эпизодически, так, моды ради, и не придавала этому особого значения. Пока окончательно не втянулась. Обычно покупала маляс. Он напоминает пластилин или мумие в целлофановой упаковке – хватает кубов на шесть. Одного кубика достаточно, чтобы уколоться «в слюни». Я очень стеснялась того, что делала, и никому из своих подруг об этом не говорила.Сколько я потом торчала на героине – всегда по-доброму вспоминала опиум. От героина становишься злой, психованной, от опиума, наоборот, постоянно ощущаешь эйфорию. Такое состояние держится часа четыре, пока торчишь, а потом целый день тебя распирает от удовольствия, хочется делать что-нибудь хорошее: готовить, убирать квартиру, о ком-то заботиться.После опиума я попробовала коцию – наркотик, который варится из маковых головок, а позже, познакомившись с одной девочкой, села на винт. Она варила его из солутана – дело это, между прочим, очень непростое, требующее специальных навыков.Я много слышала о винте как о женском наркотике и, конечно, мечтала его попробовать. Помню, мы помчались с этой девочкой на Лубянку, к аптеке – известной в Москве «точке», купили солутан и бегом к ней домой варить. Я с первого раза врубилась в винт. Ощущения потрясающие: втираешься, ложишься, закрываешь глаза тряпкой и как будто улетаешь на другую планету. В общем, и стала винтиться. Иногда не спала по пять дней подряд. Однажды мы втерли на троих 27 кубов винта – это очень большая доза.Я лежала на диване и чувствовала, что схожу с ума. Мне говорили, что под винтом иногда начинается шизофрения – мозг не справляется с нагрузкой, и наркоманы начинают страдать манией преследования, везде искать подслушивающие устройства – «жучки», рвать на себе одежду. Через несколько месяцев с винтом как-то все заглохло, а у меня начался новый период в жизни – я познакомилась с Аликом. Ему тогда исполнилось 26, мне – 17. Когда-то он был бандитом, но потом завязал, мечтал найти работу, иметь семью, детей. И забыть о наркотиках, которые он начал принимать еще до меня. Сначала мы просто встречались, пили пиво, болтали, а потом стали жить вместе, в моей однокомнатной квартире. Он молился на меня, я – на него. Мы могли сутками быть вдвоем и никогда не скучали. О наркотиках тогда и не вспоминали.Алик устроился на работу, правда, получал не очень много, но нам хватало. Я училась в институте на первом курсе. Помогала мама. В общем, мы жили великолепно, но я все испортила сама: время от времени встречала наркоманов и приглашала их в гости, понимая, что они придут не с пустыми руками. Алик был против таких друзей, он мечтал уехать из нашего городка, где все друг друга знали. Сначала глотали ЛСД и отправлялись куда-нибудь в клуб, на дискотеку. Однажды попробовали ПСП – это питерский наркотик, говорят, его делают из полиэтилена и пластмассовых расчесок для волос. Мы ехали в тот день в метро и не могли понять, где находимся. Периодически мне казалось, что наш поезд мчится по человеческим органам – вот сердце, легкие... Мои собственные мозги просто полетели. А потом нас разобрал дебильный смех. Мы вышли на «Университете» и два часа не могли найти «Галактику» – клуб в двух минутах ходьбы от станции метро. А потом танцевали там до одури.Примерно через полгода появился героин. Его принес мой знакомый, который когда-то дал попробовать ЛСД. Он постоянно ездил в Москву, в дешевые «точки», брал героин и распродавал среди знакомых, что-бы торчать самому. Большое счастье для наркомана засыпать вечером с мыслью, что ему есть чем утром уколоться. Ни о чем другом, кроме наркотиков, он уже не может думать!Мы втирались с Аликом все чаще и чаще. У него еще были силы работать, а я начала барыжить героином. С грамма мы торчали вдвоем и еще получали тысяч 300 чистой прибыли. Как ни странно, жили тогда очень спокойно, по-семейному. Уже никого не приглашали в гости – покупали героин на стороне, не зависали в компаниях, стирали, готовили, убирали квартиру. И кололись – утром и вечером. Мама по-прежнему ничего не замечала, даже соседка, к которой я заходила поболтать «под кайфом», ни о чем не подозревала.Почему молодые люди начинают колоться? Хотят почувствовать что-то необыкновенное, тот кайф, что дает только наркотик. Но это вначале: ты еще не знаешь, что такое кумары, тебе хорошо и спокойно. Чтобы поддерживать «кайф», надо сесть на иглу плотнячком, и уже через неделю ты становишься полностью зависимой от наркотика. Под героином не можешь даже справить малую нужду, почти перестаешь заниматься сексом. Женщина-героинщица не может забеременеть, примерно через год торчания на игле месячные прекращаются вообще.Осень прошлого года была для нас очень тяжелой: надоело колоться, хотелось нормально жить, но денег на лечение не было, а признаться во всем родителям боялись. Мы сами загнали себя в этот страшный тупик! Пытались соскочить с иглы, раза четыре перекумаривали, сбивали ломку – бегали на «скорую», покупали всякие лекарства, кололи друг друга в задницу. Алкоголь на кумарах не помогает, только усугубляет и без того ужасное состояние. Начинается раздвоение личности: глаза видят героин, трясущиеся руки тянутся к баяну, а мозг кричит: «Нет!». Но ты все равно колешься, потому что не хватает сил терпеть эту муку: ноги и руки выкручивает так, что хочется их отрезать и засунуть в холодильник. Бьет озноб, зрачки становятся огромными.Я не знаю, чем закончилась бы наша жизнь, наверное, мы бы умерли oт передозировки. Во всяком случае, недавно Алик написал мне из тюрьмы: «Это Бог разлучил нас с тобой, иначе я бы тебя загубил».У меня однажды был передоз. Я втерлась и легла, пока Алик промывал баяны. Начинаю что-то ему говорить, а он видит, как я синею. Начал меня откачивать, хлестать по щекам, а мне казалось, что мы целуемся и мне необыкновенно хорошо.Oт героина у меня начался психоз, я становилась просто сумасшедшей. Moгла кричать по пустякам, плакать, слушая какую-нибудь дурацкую песенку... Мне кажется, я, не задумываясь, убила бы человека за порцию героина – особенно во время ломки. Со мной творилось что-то невообразимое! Но мне еще как-то удавалось держаться на плаву, наверное, Бог берег: я ездила в институт, общалась с мамой…А потом появился один человек – я его сейчас просто ненавижу, ведь Алик попал в тюрьму из-за него. Он начал приносить нам героин. Однажды я осталась дома, а Алик отправился добывать наркотик – меня уже подкумаривало. Денег у нас не было. Я прождала его целый вечер, а потом поняла, что сил терпеть больше нет. Позвонила знакомому парню, одолжила у него денег – как ни странно, он мне их дал, хотя все наркоманы становятся невероятно жадными и думают только об одном: где и как уколоться. Тогда мы вместе поехали в Зеленоград. Мутили-мутили, но так и не смогли ничего достать. Героин попадался очень дорогой и дерьмовый. Наконец, купили, и я втерлась небольшой дозой, лишь бы не ломало!Я ждала Алика всю ночь, а утром ко мне в квартиру ввалилась милиция. Начали задавать всякие вопросы: где? когда? с кем?.. Я в слезы, позвонила маме, она приехала и меня забрала.У меня начались кумары, и я решила выпить водки, чтобы немного сбить это состояние. Мне ничего не помогало – стало бросать то в жар, то в холод, я расплакалась и во всем призналась. Мама тоже в слезы: «Доченька, что же теперь делать?!» А я ей в ответ: «Мама, мне надо вмазаться, чтобы дожить до утра. А потом лечиться». Я ненавидела героин, но выбор у наркомана невелик: торчать или не торчать. Быть постоянно на ломках невозможно: организм мгновенно cтapeeт и разрушается.Мама дала мне 300 тысяч, но найти в тот вечер героин нам так и не удалось. Я действительно думала, что нe доживу до yтpa: ноги и руки выкручивало так, что я готова была себя убить. Напилась элениума – не помогло. А утром к нам приехал врач, он умел снимать с ломки. Сделал укол, и мне стало хорошо. Потом давал какие-то порошки, противоположные по действию героину. А через пять дней мы улетели с мамой отдыхать, и я решила больше не колоться – с героином связано все дерьмо моей жизни. И, прежде всего, разлука с любимым человеком.К этому времени я все узнала об Алике. В тот проклятый вечер он поехал за героином и встретил человека, который зачастил к нам в последнее время. Денег у Алика не было, и он пошел на преступление. Теперь мой возлюбленный, с которым я прожила два с половиной года, находится под следствием. Как соучастник. Он пишет мне письма и стихи, очень тоскует и ждет приговора суда.На отдыхе я пыталась оттянуться – мой организм был слишком nepeгружен и травмирован. Выпивала, покуривала гашиш, принимала антидепрессанты. Мне так хотелось уколоться, но я держала себя в руках из последних сил. Наверное, если бы не было той ночи и ареста, мы бы так и торчали на игле.Было очень жалко маму – я приносила ей одни несчастья, а ведь она у меня такая красавица, еще совсем молодая. Мы вернулись в Москву 13 декабря. В Новый год героина было очень много, но я к нему не притронулась. Прошлый, 1997-й, встречала с опиумом, а этот год вообще без наркотиков. Потому что верю: как год встретишь, так он и пройдет!А потом я попала в Центр доктора Зобина. Я серьезно готовилась к процедурам и очень нервничала во время лечения – больше всего на свете хотелось отвыкнуть от наркотиков.Уже около четырех месяцев я живу поновому: совершенно изменилось отношение к героину – меня к нему не тянет. Я помню свое состояние во время приема наркотиков, но эти воспоминания не доставляют мне радости. Для меня это все – прочитанная книга, которую я не хочу больше открывать.Мне кажется, что героин – это злобный Черный король, который забирает души молодых людей и полностью их подчиняет. Он ворвался в нашу большую любовь, и мы с Аликом стали его подданными. Надеюсь, мне удалось сбежать из этого добровольного плена и моя личность еще не успела разрушиться – я все-таки не потеряла интерес к жизни. Раньше я ничего особенно не хотела, а теперь у меня появилось много желаний: пойти работать, окончить институт, родить ребенка. Мне почему-то кажется, что мои дети никогда не станут наркоманами. И я все так же сильно люблю своего Алика.